Чужой среди своих
Есть у меня двоюродный брат, на 3,5 года меня старше. У него тяжелая судьба. Когда ему было 2-4 (не помню точно) года, его мама умерла. Быстро, необъяснимо... Стирала белье и выскочила распаренная во двор, чтобы развесить. Было очень холодно, она простудилась, получила воспаление легких и через три дня ее не стало. Двое детей-пацанов остались без матери. Старшему, наверное, лет 12 было. Его забрала к себе бабушка, мамина мама. А младший, Валера, о котором я и хочу вам рассказать, остался с отцом.
Отец же его был редкостной сволочью. Нет, так-то он был внешне нормальным мужиком, но детей любить не умел. Он Валерку муштровал и строил, и часто порол ремнем за любые провинности. Доходило до идиотизма: утром ребенок собирается в школу, надевает форму (сонный, соображает плохо), отец отправляет его снять одежду и умыться. Он снимает, идет умывается, опять одевает. Отец снова отправляет его снять форму и позавтракать (чтобы, значит, не испачкался). Тот начинает канючить, мол, тогда он опоздает, на что получает подзатыльник. Идет, снимает форму, завтракает, снова одевается, бежит в школу. Опаздывает. В дневник пишут замечание, за которое вечером его ждет порка.
А потом его отец женился второй раз, и, конечно же, выбрал себе жену под стать. Женщина она была жесткая, не улыбчивая и, судя по всему, детей не любила. Особенно чужих. Одно слово – мачеха! У них как-то быстро родилась дочка. И мачеха, чтоб чужой шаловливый мальчишка не мешался и не путался под ногами, не пускала его после школы домой. Они жили на пятом этаже «хрущевки». И ребенок, придя из школы, сидел в подъезде на ступеньках, ибо зимой в Казани мороз не шуточный, а в подъезде есть батареи и он под ними грелся. А когда было тепло, Валерка шел бродить по улицам. А чтобы мальчишка не нажаловался отцу, мачеха его запугала: «Скажешь отцу, я скажу, что ты врешь, и он тебя выпорет. Он все равно мне поверит, а не тебе!». За полчаса до прихода мужа она брата запускала в дом, кормила и отправляла делать уроки. А когда приходил его отец, она наигранно ласково с пасынком обращалась, чтобы никто ничего не заподозрил.
Так продолжалось долго, пока по какой-то причине отец не вернулся домой чуть раньше положенного времени и не увидел своего ребенка, спящего на ступеньках. И как вы думаете, мальчик стал жаловаться на злую мачеху? Нет, он плакал, трясся и повторял: «Папа, папа, только не бей меня!» Отец опросил соседей, которые подтвердили, что ребенок спит на лестнице каждый день, и устроил грандиозный скандал своей жене. Потом они развелись – не знаю, в связи с этим случаем или нет.
Через некоторое время дядя женился еще раз. Я помню, как праздновали их свадьбу. Мне было 6 лет, а Валерке, соответственно, 9.
Новая жена оказалась помягче, на лестнице не оставляла. Но общего языка с ребенком не искала. Вскоре у нее родилась своя девочка, на чужого ребенка не было ни сил, ни времени, ни желания. К тому же она была отвратительной хозяйкой, помешанной на чистоте. Готовить, стирать, гладить не умела, зато два раза в день протирала полы во всей квартире, а «негодный мальчишка», естественно, мусорил. В общем, сразу после школы мой брат ушел в армию, а потом, когда вернулся, понял, что ничего не изменилось, и он по-прежнему никому не нужен. Ушел жить в общагу. Потом он женился и переехал жить к жене. «У него и вещей-то не было, с одной сумочкой», – как она сказала.
Времена тогда были неспокойные. Разгул преступности, бандитские группировки правили страной, поделенной на куски. Брат всегда был дюжим парнем, к тому же отслужил в ВДВ. Не обремененный родственными связями и любовью к ближним, он быстро попал в «бригаду». Я не оправдываю его и не знаю, чем конкретно он там занимался, и насколько его руки испачканы чужой кровью. Когда центральная власть немного устаканилась и начались ментовские «зачистки», его вместе с несколькими подельниками отправили за решетку. На 20 лет. Это было в 1999 году. Приговор гласил: «Без права амнистии».
Валеркина жена сказала, что будет его ждать, не смотря ни на что.
Недавно меня нашел через Интернет мой старший двоюродный брат, которого в свое время забрала к себе бабушка. Пообщались, связался через меня с моей мамой (родная сестра их отца), она попросила у него телефон Валеркиной жены. Я ей позвонила и просила сообщить обо мне братику. Она сказала, что дала ему мой телефон – у него иногда есть возможность звонить на волю. Сидит он давно, 11 лет, на одном месте. И в тюрьме у него все уже «схвачено».
На днях он позвонил. Я сначала даже не узнала его. Потом обрадовалась, стала спрашивать адрес, хотела отправить посылку. Он сказал, что ему ничего не нужно, но если у меня есть желание помочь – чтоб помогла его жене. У них уже растет дочка, ей сейчас 3 годика! Так получилось, что когда они жили вместе, жена не могла забеременеть. А когда Валеру посадили и разрешили длительные свидания с женой (на трое суток), забеременела и родила маленькое чудо по имени Настенька…
Не возьму на себя смелость обвинить кого-то в том, как сложилась судьба Валеры, да и его защищать не буду. Одно знаю точно: если бы отец был к Валерке помягче, то, возможно, жизнь у него сложилась бы совершенно иначе…
